Родителям.

                    Безопасный Интернет.

•    Родители! Будьте в курсе всего, чем занимается ваш ребенок в Интернете. Поощряйте его делиться с Вами их опытом в Интернете, посещайте Сеть вместе с ним.
• Научите Вашего ребенка не верить всему, что он видит или читает в Интернете. При наличии сомнений в правдивости какой-то информации, он должен обратиться  к Вам за советом.
• Если Ваш ребенок общается в чатах, использует  программы мгновенного обмена сообщениями, требующими регистрационного имени, помогите ребенку его выбрать и убедитесь, что оно не содержит никакой личной информации.
•  Объясните Вашему ребенку, чтобы он никогда никому  не сообщал своего адреса, номера телефона, места учебы.
• Научите  Вашего ребенка уважать других пользователей Интернета. Правила хорошего поведения действуют и в виртуальном мире.
• Объясните Вашему ребенку об уважении права собственности других в Интернете. Незаконное копирование чужой работы, музыки, компьютерных игр и других программ - это кража.
• Обязательно скажите Вашему ребенку, что  ему никогда не следует  встречаться с друзьями из Интернета. Эти люди могут оказаться  совсем не теми,  за кого себя выдают.

• Контролируйте деятельность Вашего ребенка в Интернете с помощью современных программ. Они помогут отфильтровать вредное содержимое.  Обязательно выясните, какие сайты посещает Ваш ребенок и что он делает на них.

                                                                                ( По материалам сайта www.interneshka.net)  

Книги о воспитании детей. Семейное воспитание. Чтение в семье

Мурашова Е. Ваш непонятный ребенок. Книга для родителей.
М. Романушко "Куда ушла мама?": книга для мам.
Роман М. Романушко "Там, где всегда ветер": родителям об отрочестве.
М. Кучерская в Обнинске: встреча в библиотеке - филиале №1.
О Детстве, Материнстве, Семье и Творчестве: Книги М.С. Романушко. Отзывы родителей.
Бестселлеры о воспитании

Психология детского чтения

1.Малышки и книжки.Сосновская Н.

2. Читаем детям стихи. Порецких Т.

 3.Зовите Карлсона. Баулина М.

4.Волшебный ключик. Дель О.

5.Книжный шкаф детства. Петулько Т..

6.Покатилось яблочко по блюдечку, да по волшебному. Тихомирова И.И.

7.Ребенок и чтение. Беленькая Л.И.

8.Творческая энергия чтения. Тихомирова И.И.

9.Послесловие. Пеннак Д.

Детство... Время самых ярких впечатлений, самых глубоких переживаний, самых удивительных - первых - встреч с этим миром. Восторг, удивление, радость, пе­чаль... Психологи полагают, что детство определяет всю нашу жизнь, первые годы жизни - один из наиболее важных этапов в жизни человека.

Неотъемлемой частью духовного созревания личности является читательское раз­витие. Ему принадлежит в этой системе ключевая роль, от которой зависит форми­рование творческих способностей, системы ценностей и отношений. К главным дос­тижениям раннего детства психологи относят речемыслительную деятельность, способность к символическим действиям и использованию знаков (игра), выделение своего «Я», развитие образного восприятия и логического мышления, освоение раз­ных видов творческой деятельности (рисование, лепка, конструирование и т.д.). И во всем этом ведущее место принадлежит книге и чтению.

Психологи А.В. Запорожец и М.М. Рубинштейн отмечают, что читательская дея­тельность ребенка начинается задолго до систематического обучения чтению. Чте­ние-слушание, чтение-разглядывание, чтение-общение, чтение-размышление, чте­ние-переживание - все эти виды читательской деятельности доступны малышу. Достаточно вспомнить книгу К. Чуковского «От двух до пяти», где он назвал ре­бенка раннего возраста гениальным лингвистом. Упущенные возможности раннего развития наверстать бывает очень сложно, а порой - невозможно. Ребенок, не при­ученный своевременно к общению с книгой, в дальнейшем может, пополнять ряды отстающих школьников.

Книга играет огромную роль и в социализации личности. И чем раньше она коснется души ребенка, тем сильнее будет иммунитет против зла и равнодушия.

Педагоги, родители, детские библиотекари с тревогой говорят о том, что дети стали меньше читать вне школьной программы. Усиливается роль средств массовой информации, развивается куль­тура, которую называют «визуальной». В распределении свободного времени подростков книга отодвинулась... на пятое место. Между тем по данным ряда социологических и психологических исследо­ваний в нашей стране и за рубежом свободное чтение по характеру своего воздействия на психику, интеллект является особым фактором развития ребенка. Оно обеспечивает значительно более высокий, чем телевидение, уровень овладения информацией и способность творческого отношения к получаемой информации. Чтение развива­ет память, тренирует мозг, вырабатывает более глубокие логические связи.

                                     Малышки и книжки

«Неужели младенцу нужны книги?» - возможно, удиви­тесь вы. Еще как нужны - они являются прекрасным средством для всестороннего гармоничного развития. Не стоит только забывать о специфике возраста.

Начинать читать можно еще до его появления на свет, ведь установлено что плод, находясь в материнской утробе, слышит и мамин, и папин голоса. Психологами отмечен такой интересный факт: если родители читали ребенку до рождения стихи, то после своего появления на свет де­ти легко узнавали знакомые слова и строчки: услышав их, начинали улы­баться и эмоционально откликаться. Но если во время беременности вы не успели почитать будущему малы­шу, не отчаивайтесь - все еще можно наверстать. Младенчество - вполне подходящая пора для первого - и близкого - знакомства с книгами.

ЯРКО, ПРОСТО, ПОНЯТНО

Очень важно, чтобы в книжках для самых маленьких были большие и яркие иллюстрации, выполненные в основ­ных цветах спектра. Желательно так­же, чтобы изображения максималь­но походили на реальные предметы, а на рисунках не было большого ко­личества мелких деталей. Если вы сами не очень понимаете, кто изображен на картинке, лучше отложить такую книжку в сторонку. Дети этого возраста еще только начинают зна­комиться с окружающим миром, и важно, чтобы у них сформировалось о нем правильное представление. Подбирая для малыша книгу о жи­вотных, обращайте внимание на то, чтобы это были «простые» живот­ные, уже знакомые ребенку, - кошка, собака, а не зубр, норка или ласка. Во время чтения побуждайте ребенка к общению: «Покажи, где собачка? Вот она! Как собачка лает?». Не забывайте, что городские дети знакомятся со многими домашними животными именно благодаря книж­кам, поэтому, чем достовернее будет изображение в книжке, тем лучше.

СМОТРИМ, ТРОГАЕМ, ИЗУЧАЕМ

Книжка - отличный способ позна­ния мира, причем с ее помощью можно не только расширить круг зрительных представлений ребенка, но и познакомить его с новыми тактильными ощущениями. Именно для младенцев предназначе­ны тканевые книжки. Странички в них сделаны из материалов раз­ной фактуры: есть мягкие, пушистые, гладкие, шершавые... Малышу ин­тересно не только смотреть такую книжку, но и ощупывать ее, трогать удивительные изображения, получая непривычные и полезные тактиль­ные «впечатления». Поводите руч­кой крохи по поверхности каждой странички. Озвучьте ощущения: «Эта страничка мягкая, а эта - глад­кая, холодная». Такие занятия позна­комят ребенка с признаками предме­тов, будут способствовать развитию тактильного восприятия. Тканевые книжки также могут разнообразить для ребенка мир звуков: у них быва­ют пищащие, шуршащие, звенящие детали. Нажав на определенное изо­бражение, малыш слышит необыч­ный звук. Иногда книжки бывают снабжены маленькими безопасными зеркалами. В некоторых имеются специальные прорезыватели для зу­бов - их можно смело кусать или да­же грызть. Очень удобно, если такие книжки могут крепиться к детской кроватке или манежу. С помощью книжки можно превра­тить в веселую игру даже повседнев­ное купание. Нужно только выбрать подходящую - специальную непро­мокаемую, пластиковую - книжку для игр в ванной. Такие книжки тоже могут издавать различные звуки и способны менять цвет. Например, на картинке нарисована неумытая, вся в грязных пятнах кукла, а когда книжку опускают в воду, пятна «смы­ваются» - исчезают. Крохе будет интересна и книжка-коврик, которая раскладывается в сторо­ны, а потом опять складывается. Если хотите читать с малышом тра­диционные книжки, для начала выбирайте книги с плотными картон­ными страницами. Во-первых, ваше­му умельцу будет сложнее их порвать, а, во-вторых, листать картонные странички ребенку намного проще, чем бумажные. Сейчас в магазинах можно найти множество разнообразных картонных книг с пищалками, веревочками, окошками, в которые «выглядывают» герои. Все эти «книжные хитрости» пробуждают интерес даже у малыша, которому еще нет и года, развивают мелкую моторику, что, в свою очередь, способствует раз­витию его речи и мышления.

ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ

Книга для крох может быть либо совсем без текста, либо должна содержать короткие четверостишия: стихи, потешки, пестушки, прибаутки. Уже с шести меся­цев можно начинать приобщать ма­лыша к настоящей литературе. Боль­шинство родителей, покупая детскую книгу, обращают внимание на картинки, забывая про текст. Но для мла­денца слова не менее важны. Легче всего воспринимаются и запоминают­ся короткие рифмованные строчки. Абсолютно «беспроигрышный» ва­риант - классика жанра: Агния Барто, Корней Чуковский, Зоя Александ­рова. Наблюдайте за реакцией ребен­ка: если ему неинтересна какая-то книжка, не стоит настаивать, лучше подождать, отложив ее до «лучших времен». Хорошая книга ни за что не пройдет мимо его внимания.

Сосновская, Н. Малышки и книжки // Мой кроха и Я. – 2007. - №2. - с.37-38.

Читайте детям стихи

В первое путешествие по ми­ру детских стихов можно отправляться уже с новорожденным. Все ритмичное нравится малышам. Видимо, неслучайно народные колыбельные песни, прибаутки, частушки «выдаются» ребенку в виде стихов. Поэтому не пренебрегайте опы­том бабушек и прабабушек — ис­пользуйте детский фольклор.

Много веков существовал жанр «пестушки» (пестовать — нянчить, холить) — короткие стихотворные приговоры, сопровождавшие совместные действия мамы и крохи. Просыпался младенец, потягивался, его гладили по животику и на­распев приговаривали: «Потягушечки-нарастушечки, потягунюшки-порастунюшки, роток говорюнюшки, руки хватунюшки, ноги ходунюшки».

Итак, малыш открыл глазки, и вы начинаете с ним разговаривать. А как? О чем? Вот тут-то и пригодятся пестушки, прибаутки, по­тешки, словесные игры (народ­ные и авторские).

СЛУШАЙ И СМОТРИ

Годовалый ребенок еще не ко все­му относится осознанно, но в этом возрасте он постепенно на­чинает понимать, что ему нравит­ся, а что нет. Ему уже не предла­гают слушать, что придется, а читают коротенькие стихи — по его выбору. Вам стоит заранее подго­товиться к мысли, что малыш-слушатель проявит индивидуаль­ные особенности характера и темперамента, обнаружит свои предпочтения. Возможно, он не захочет слушать какое-то стихотворение или, наоборот, будет целыми днями таскать с собой книжку и просить почитать именно ее. Тут важно учесть ин­тересы обеих сторон и читать до тех пор, пока процесс всем доста­вляет удовольствие.

После года дети начинают об­заводиться собственными «по­этическими библиотеками». Для этого идеально подходят книжки, изготовленные из твердого кар­тона, с влагостойкими страница­ми, которые при необходимости можно мыть. Разорвать такую книжку почти невозможно, а пробовать «поэзию» на зуб не возбраняется.

Покупая книгу детских стихов, особое внимание обращайте на иллюстрации. Важно, чтобы кар­тинка представляла собой ясный и четкий образ — излишняя пест­рота и множество мелких деталей рассредоточивают внимание малыша. Лучше всего, чтобы на странице было всего одно круп­ное изображение какого-то пред­мета или живого существа, которые ребенку хорошо знакомы. А полноценные иллюстрации с обилием деталей, лучше приберечь для более позднего возраста, когда малыш созреет для того, чтобы запоминать стихи. Способ разучивания стихов по картинкам окажет ему существенную по­мощь. Рисунки-подсказки помо­гут вспомнить сюжет и не пере­путать порядок событий. Картинки играют еще одну неоценимую роль: их совместное рассматрива­ние сопровождается телесным контактом мамы с ребенком.

Что делать, если вы работаете, а у бабушки или няни нет време­ни и сил на чтение стихов? Мож­но развесить по квартире листоч­ки со стихами: около кроватки — про сладкий сон и «серенького волчка», на кухне — про еду и хо­рошие манеры, в ванной — про нерях и купание, около дивана - про зарядку и силачей и т. д. Та­ким образом в поэтическом вос­питании ребенка смогут принять участие все взрослые, и веселые рифмы будут сопровождать малы­ша весь день, что бы он ни делал.

МАЛЕНЬКИЙ ДЕКЛАМАТОР

Знание стихов обогащает словарь ребенка, вырабатывает навыки правильного произношения слов и фраз, воспитывает культуру ре­чи. Заучивание стихотворений — испытанный прием развития ре­чи. Когда вы читаете стихи, ста­райтесь демонстрировать малышу умение регулировать силу голоса и интонационную выразитель­ность. Перед заучиванием стихотворения обратите внимание ре­бенка на настроение и чувства персонажа, который в нем описан («Зайку бросили, он маленький, ему холодно, его надо пожалеть... Девочка Таня плачет, она мячик потеряла, но все будет хорошо...»). Обращайте его внимание на строчки, в которых часто повто­ряется определенный звук («Мы­шонку шепчет мышь...»), читайте скороговорки, рифмованные за­гадки. Существуют стихи, кото­рые помогают малышу запомнить буквы, цифры, цвета радуги и т. д. Чтобы помочь ребенку выучить несколько четверостиший, лучше действовать личным примером: с увлечением их декламировать. Можно даже несколько театрали­зовать процесс, превратив чтение и запоминание стихов в игру.

·       Сложные стихи можно учить вместе и повторять по очереди, друг за другом (ни в коем случае нельзя делать этот процесс скуч­ным и угнетающе обязательным).

·        Надо создать такой режим ра­боты, чтобы она приносила вам и малышу только радость (никогда не заставляйте ребенка заучивать стихи, если он этого не хочет).

·       Обязательно делайте перерывы для отдыха. Если видите, что ма­лыш устает, можно начать «играть в стихи» (прочитали стишок «Идет бычок, качается», пусть ре­бенок покажет, как бычок идет, как качается, как вздыхает).

МИР ПРЕКРАСНОГО

Ребенок растет, всесторонне раз­вивается — пора переходить от бессмертного «мишки косолапо­го» к чему-то иному. Теперь стоит вспомнить о том, какой огромный эмоциональный, нравственный, эстетический заряд несет в себе хорошая поэзия. Поэтому боль­шое значение имеет выбор стихов, которые малышу предстоит вы­учить наизусть.

Как пишет знаток раннего дет­ства японский ученый Масару Ибука, «стихи для запоминания должны воспитывать в ребенке благородные чувства, они должны быть изысканными, красивыми и заслуживающими того, чтобы их помнить. И в то же время они должны нравиться ребенку». Ма­лыш легче запоминает строки, ко­торые ему по душе.

Научить детей запоминать стихи очень важно. И не только для того, чтобы они хорошо подготови­лись к обучению в школе, где это придется делать часто, но и пото­му, что поэзия способствует обогащению духовного мира, разви­тию чувства прекрасного, а сам процесс заучивания стихотворе­ний является хорошим методом тренировки памяти. (Если хотите узнать, есть ли какой-то прогресс в развитии памяти ребенка, запи­сывайте каждый раз, сколько ему требуется повторов, чтобы полно­стью выучить стихотворение из четырех строк.)

ДОМАШНИЙ ТЕАТР

 

Дети постарше охотно разыграют сказочный сюжет по ролям. Если вы снабдите их реквизитом, поможете изготовить костюмы и «декорации», спектакль можно будет показывать гостям на семейном торжестве (Новый год - подходящий для этого повод).

Порецких, Т. Читайте детям стихи // «Мой кроха и Я». – 2005. - №5. - С.60-62.

Зовите Карлсона

КОГДА ЛЕЧАТ СКАЗКАМИ?

 Оказывается, очень многим детям родители не читают сказки. А жаль. В сказках дети находят себя. Сказка вселяет надежду, заставляет фантазировать и мечтать. Чем дольше ребенок верит в волшебников, в Деда Мороза, в то, что Бабу-Ягу или Змея Горыныча можно победить, тем ярче, радостнее и оптимистичнее будет его жизнь. Возраст от четырех до девяти лет - оптимальный для лечения сказками. До четырех лет еще не до конца сформирован образ «Я», поэтому эмоции мало дифференцированы - они либо положительные, либо отрицательные. Ребенок практически не осознает их, к тому же еще не сформирована ролевая игра, она носит манипулятивный характер - малыш просто что-то делает с предметами, но не вживается в роль. А вот дети старше девяти лет теряют игровые интересы, поэтому и лечить их надо по-другому - не сказками.

ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ С ГЕРОЕМ

В любой сказке есть сюжет, четкая последовательность событий, главные и второстепенные герои. Сказка, как и любое другое произведение, влияет на человека через механизм идентификации. Ребенок отождествляет себя с одним из героев (как правило, с главным и положительным), поэтому все его переживания, размышления пропускает через себя, сочувствует ему, испытывает такие же эмоции, как если бы все происходило с ним. Если ребенок не может отождествить себя с каким-либо героем, то к этой сказке он не испытывает интереса. Например, «Репка» интересна только для маленьких - просто как некое внешне захватывающее действо. Но уже после нескольких прочтений эта сказка не вызывает никаких эмоций. Ведь трудно отождествить себя с репкой, внучкой или Жучкой - их переживания в сказке не отражены. А вот «Красную Шапочку» или «Буратино» дети заставляют родителей перечитывать и действительно их любят. В сказке четко определены роли действующих лиц. Причем это не просто сказочные роли. С каждой из них можно провести параллель в жизни. Волк или Карабас Барабас - это злодеи, несущие в себе угрозу. Соответственно, поняв цели и намерения Карабаса Барабаса, ребенок сможет понять чувства и образ мыслей того, кого он боится, например «бандитов», «плохих дядек». Отождествляя себя с Буратино, малыш ощущает и собственную смелость, уверенность в себе и способность дать отпор даже очень страшному «дядьке».

ДЛЯ АКТИВНЫХ ДЕТЕЙ

Такие сказки, как «Колобок» и «Теремок» слишком просты для того, чтобы решить эмоциональную проблему. Их психологический смысл и польза для ребенка - подготовить малыша к восприятию более сложных произведений. Ребенок учится последовательному восприятию событий. Это как бы подготовка его памяти и внимания. Недаром во всех таких сказках содержится большое количество повторов: повторяется какая-то фраза («как выскочу, как выпрыгну - пойдут клочки по заулочкам»), одно и то же событие - с разными героями. Но такие сказки могут оказаться полезными для детей постарше (четырех-шести лет), у которых наблюдается гиперактивность, неустойчивость внимания, их действия нецеленаправленны, импульсивны. Данные проявления у ребенка при чтении таких сказок могут значительно уменьшиться: игры и бытовая деятельность станут более упорядоченными. А для того чтобы проработать эмоциональные проблемы, нужны более сложные сказки. Подойдут сказки о Буратино, Чиполлино, Карлсоне, русские народные сказки с Бабой-Ягой и Змеем Горынычем. Недостаточно просто читать ребенку, он должен попробовать себя в разных ролях. «Побывав» на месте Бабы-Яги, он будет меньше бояться, она станет более понятной. Можно рисовать героев, описывать словами, комментировать все происходящее в сказке.

СТРАХ ПРОГОНИТ ПИТЕР ПЭН

В сказках поднимаются разные темы - чувство неполноценности, страха и тревоги, агрессия, лидерство и подчинение, жадность, трудности в общении. Если ребенок боится темноты, прекрасно подойдет сказка про Питера Пэна. Ребенок увидит, что ночь - это не таинственное время суток, когда ты закрываешь глаза, а вокруг неизвестно что происходит. Это красивое, романтичное время: светлячки горят, луна светит, сказочные мальчики играют и не боятся, и т.д. Можно придумывать сказки под конкретную проблему - «Про Петю и злую воспитательницу», «Про Машу и ее вредную подружку». Это могут делать как психолог, так и родители. Просто важно, чтобы родители исходили не из соображений морали, нравственности и каких-то высоких ценностей, а из того, какие эмоции испытывает ребенок.

 

КТО МОЖЕТ ВЗЯТЬ НА СЕБЯ РОЛЬ врача-сказочника - родители или психологи? Это зависит от глубины проблемы. Если это какие-то конфликты с друзьями, родителями, воспитателями, можно «проиграть» ситуацию и самим. А если ребенок проявляет жестокость (например, к животным), у него невроз, ночной энурез, он очень замкнут, есть какие-то навязчивые желания, очень сильные страхи - в этом случае, конечно, нужно обязательно обратиться к психологу.

Баулина, М. Зовите Карлсона // Мой кроха и Я. – 2006. - № 10. – с. 76-77.

Волшебный ключик

 «В некотором царстве жили-были...» - эти слова, как золотой ключик Буратино, открывают детям дверь таинственного и мудрого мира сказки. Освоившись в этом мире, они с уверенностью шагнут в жизнь...

Классические народные сказки, родившиеся из «преданий старины глубокой», а также чудесные истории, написанные знаменитыми сказочниками, обязательно находят отклик в сердце ребенка. Что несут эти истории детям, почему их необходимо читать подрастающему человеку? Когда начинать? Не правильнее ли будет оградить детей от страшных подробностей и грустных финалов некоторых сказок? Вопросы важные... Во-первых, заметим, что чтение вслух дает детям и взрослым замечательные часы совместного досуга, а правильно выбранное произведение сближает их совместными переживаниями. Во-вторых, для ребенка встреча с миром сказок означает переход в новое - волшебное - пространство, где он узнает много полезного для себя: что делать, встречаясь с неправдой и несправедливостью, как относиться к опасностям, как вести себя с друзьями. Сказка, конечно, упрощает ситуации, а ее персонажи нарисованы лишь одной краской - они либо хорошие, либо плохие. Однако в конце все разрешается вполне понятно и недвусмысленно, что позволяет ребенку вникнуть в суть проблемы и сделать выводы. Как утверждают психологи, сказки помогают детям на определенном этапе развития усвоить то, что им требуется, оставляя без внимания факты, которые пока не нужны или не слишком понятны.

ЧЕМ РАНЬШЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ!

Исследования специалистов разных стран показали, что у детей, которым сказки рассказывали буквально с первых месяцев жизни, существует позитивная взаимосвязь между этой информацией и развитием способности к обучению, проявляющейся по мере роста. Чтение сказок (даже самым маленьким) воспитывает у ребенка привычку слушать и умение познавать, развивает внимание и воображение. Но такой эффект возможен лишь в случае, когда малыш заинтересован и увлечен, поэтому выбирайте сказочные темы, подходящие для определенного возраста. Годовалых интересуют, главным образом, колыбельные и считалочки, а ближе к двум годам дети способны слушать первые «настоящие» сказки, поскольку к этому времени они учатся мысленно представлять себе развитие событий. В возрасте двух-трех лет радость, гнев, грусть и страх становятся понятными, лично испытанными эмоциями, а стремление удовлетворить свои импульсивные желания часто входит в противоречие с необходимостью подчиняться требованиям взрослых - в сознании малыша идет нешуточная борьба. Двух-, трехлетним нравятся сказки, объясняющие, как надо поступать и чего не стоит делать. Их волнуют истории, говорящие о переживаниях, о разрушительной силе таких эмоций, как злость или ревность: дети остро их ощущают, но не знают, как себя вести при столкновении с ними. Так, сравнивая свою маму и сказочную мачеху, малыш утверждается во мнении, что его мама - самая лучшая! А на злодейку из сказки он может обрушить все свое негодование и возмущение.

ПОЛЕЗНЫЕ СТРАХИ

 Многие родители задаются вопросом, надо ли читать ребенку сказки, в которых встречаются «страшные» подробности или эпизоды с описанием насилия, - боятся, не спровоцируют ли они ненужные детские страхи. Общеизвестно, что даже дети, выросшие в самой тепличной обстановке, не лишены обычных человеческих эмоций, в том числе и негативных, и волшебные истории позволяют малышам освободиться от страхов. Сказки утверждают, что зло и злодеи будут побеждены. Они доводят до ребенка - в понятной форме - идею о том, что борьба с несправедливостью неизбежна, но бояться не надо. И, конечно, сказки помогают ребенку разобраться в собственных переживаниях и внутренних конфликтах. Так, сказка о Красной Шапочке и Сером Волке, не слишком подходящий сюжет для прослушивания крохой в одиночестве, становится важной для его дальнейшего развития, будучи пережитой совместно со взрослым, которому малыш доверяет (для ребенка возможность бороться со страхом неотделима от ощущения личной защищенности). При этом условии сказка принесет пользу - и потому, что детские страхи привязываются к вымышленной истории, и оттого, что рядом с родным человеком малыш чувствует себя способным противостоять страху и преодолеть его. Родители должны знать, какую сказку стоит читать малышу и в какое время. Важно учитывать не только возраст чада, но и его эмоциональный настрой в данный момент (не стоит поручать няне знакомить ребенка со «страшной» историей про Гензеля и Гретель, если мамы с папой нет дома). Но расти без полезных волшебных историй детям нельзя - это все взрослые должны знать твердо.

 

МУЛЬТИКИ ИЛИ ЧТЕНИЕ?

 Кино- или мультипликационные версии любимых сказок, конечно, имеют право на существование, но история, прочитанная «вживую» - совсем другое дело, У слушающего ребенка есть возможность создать свой «фильм» - сменяющие друг друга образы возникают в его сознании. Очень важно, чтобы у малыша развивались собственные воображение и фантазия и он научился управлять ими к тому моменту, когда экран предложит ему «готовые к употреблению» картинку или звук. Еще одним отличием чтения от просмотра является «расположение фигур в пространстве». Когда взрослый и ребенок смотрят мультфильм, они сидят бок о бок - рядом, но не глядя друг на друга. При чтении обычно один из них находится напротив другого или, особенно если речь идет о самых маленьких, мама обнимает малыша, и они сидят, прижавшись. Чувство единения создают не столько слова, сколько взгляд, улыбка, живое тепло родного человека.

Дель, О. Волшебный КЛЮЧИК // Мой кроха и Я. – 2007. - №1. – с. 70-72.

Книжный шкаф детства

В том, что дочка заинтересуется книгами, я не сомнева­лась: у нас неплохая библиотека, все в семье любят читать и находят для этого время. Что еще ей оставалось?

На хорошие дет­ские книги я об­ращала внимание еще до рождения малышки, кое-что покупала впрок, поэтому очень обрадова­лась, когда дочку заинтересовала пе­чатная продукция. Поначалу моя ба­рышня только пыталась проверить ее на вкус и прочность, но я всегда старалась внушить ребенку уважение к книгам, не позволяла их небрежно бросать, рвать и разрисовывать. Примерно к году дочка стала благо­дарной слушательницей: чтением ее всегда можно было успокоить или от­влечь от ненужных занятий.

БЕЗ ФОЛЬКЛОРА НЕ ОБОЙТИСЬ!

Не одно поколение родителей развле­кало малышей строчками: «Сорока-белобока... Ладушки, ладушки... Идет коза рогатая...» В чем секрет необык­новенной притягательности фольк­лорного материала? Наверное, в том, что эти незамысловатые строчки - кладезь народной мудрости, ценное культурное наследие, собранное за многие сотни лет и передаваемое из уст в уста. Поэтому одной из первых книг, выбранных мною для дочери, стали «Русские народные стихи и по­тешки». Это издание большого фор­мата, с красивыми иллюстрациями, прекрасным оформлением (витые бу­квы и вензеля украшают каждую страницу). Дочка с огромным интере­сом слушала коротенькие четверости­шия, показывала на картинках героев, быстро запомнила несложные строчки. Вскоре у нас появилось лю­бимое занятие: я начинала читать фразу, а малышка ее заканчивала. На­родные песенки - это не только чте­ние, но и забавная игра ребенка и взрослого. Восторг моей малышки был неописуемым, когда я выполняла разные движения ее пальчиками, учила хлопать в ладошки.

ЛИТЕРАТУРА - С ПЕЛЕНОК

 Возможно, потому что у меня не идеаль­ный слух и я не могу достойно спеть своей дочери колыбельную песню, а может, просто из-за того, что вечер - лучшее время для неспешного чте­ния, в нашей семье сложилась собст­венная традиция. На ночь я читаю до­чери несколько стихотворений моих любимых авторов: Александра Пуш­кина, Сергея Есенина, Федора Тютче­ва, Марины Цветаевой, Николая Забо­лоцкого - и это занятие доставляет удовольствие и мне, и ей. Я уверена, что не стоит надолго откладывать знакомство детей с произведениями «большой» поэзии. Приобщать ма­лыша к лучшим образцам литерату­ры можно в буквальном смысле «с пеленок». Читая стихи, вы учите кроху слышать и слушать; разные ин­тонации, добрый ласковый голос ус­покоят и порадуют малыша. Конечно, дети еще не способны полностью по­нять глубоко заложенный смысл высокой поэзии, но для малыша и мамы - это своеобразный способ общения, а ребенок постарше обязательно по­чувствует прелесть родного языка, магию художественного слова.

КЛАССИКА: ЧИТАЕМ И РАССМАТ­РИВАЕМ

 Естественно, мы не обош­лись без классиков детской литерату­ры. Особой любовью у дочки пользо­вались Агния Барто («Игрушки»), Са­муил Маршак («Сказка о глупом мы­шонке»), Валентин Берестов («Заяц-барабанщик»), Корней Чуковский («Муха-Цокотуха»), Борис Заходер («Мартышкин дом»), Даниил Хармс («Плих и Плюх»). Произведения этих авторов очень популярны, в ка­ждом магазине можно встретить сра­зу несколько изданий. В этом случае, выбирая книгу, я в первую очередь обращаю внимание на иллюстрации, ведь для малыша они не менее важ­ны, чем сам текст. От мастерства и вкуса художника во многом зависит, сможет ли ребенок погрузиться в мир книги, захочет ли перечитать ее. Истинное наслаждение получали мы с дочкой, когда листали страницы с иллюстрациями известных художни­ков: Бориса Диодорова, Кирилла Чёлушкина, Владимира Сутеева, Евгения Чарушина, Леонида Владимирского. Есть у нас дома и книги для детей с прекрасными работами Гюстава До­ре, Виктора Васнецова, Ивана Билибина. Это, поистине, сокровище лю­бой библиотеки!

«МЕТОД ПОГРУЖЕНИЯ»

Примерно к двум годам круг чтения значитель­но расширился, и дочка стала прояв­лять интерес к прозе. Поначалу пред­почтение отдавалось произведениям с несложным сюжетом. Она с удо­вольствием слушала русские народ­ные сказки - «Колобок», «Репка», «Теремок». Эти слегка однообразные истории отлично подходят для малы­шей. Ведь многочисленные повторы ситуаций и определенных слов помо­гают карапузам лучше понять и усво­ить информацию. Позже я обратила внимание на то, что у дочки часто возникает потреб­ность читать определенную книгу по несколько раз, а иные сказки в бу­квальном смысле были зачитаны до дыр. Например, был период, когда в течение трех-четырех месяцев мы «изучали» только одно произведение - «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова. Эту захватываю­щую волшебную историю мы много раз читали полностью. Потом по не­сколько раз возвращались к самым интересным главам. По просьбе доче­ри мы частенько разыгрывали эту сказку «по ролям». Малышка нарисо­вала много рисунков. В нашем доме в прямом смысле поселились глав­ные герои книги: одна из кукол - в честь главного персонажа - была названа Элли, общими усилиями мы сшили мягкую игрушку - песика Тотошку, а летом на даче смастерили со­ломенное чучело и назвали его, конечно, Страшилой! Мы с удовольстви­ем посмотрели мультфильм по мотивам книги, нашли диафильм и аудио­запись этого произведения, сходили на спектакль «Волшебник из страны Оз» в Московский камерный музыкальный театр. Кроме того, мы сами сделали игру-«ходилку» по мотивам любимой сказки. В качестве фишек использовались мелкие игрушки из «киндер-сюрпризов», а игровое поле разместилось на большом листе бумаги. Там мы нарисовали линию с кружочками, а в них - цифры по по­рядку. Мы двигались по «дорожке», а на пути нам встречались опасности (например, замок людоеда, дикие звери или злая волшебница), из-за ко­торых приходилось пропустить ход или возвратиться обратно. Мы радо­вались встрече с доброй волшебни­цей, благодаря которой «перескаки­вали» на несколько ходов вперед.

В ПОМОЩЬ ПОЧЕМУЧКАМ

 К трем годам дочка стала особенно любозна­тельной. Она задавала вопросы, на которые мы, родители, подчас, не могли дать ответ. Тогда в нашей до­машней библиотеке стали появлять­ся детские энциклопедии. Обычно книги покупались на «акту­альную» в данный момент тему. Мы в первый раз отвели дочку к стомато­логу, после этого малышка стала интересоваться тем, «что у нее внутри», - и детский справочник «Твое здоровье» на очень долгое время стал ее самой любимой книгой. Летом у нас была возможность внимательно рас­смотреть муравьев, бабочек и стре­коз, а потом осенними вечерами мы с удовольствием листали энциклопе­дию «Удивительный мир насеко­мых». Дочь посмотрела мультфильм про динозавров и «заболела» этой те­мой - помогла энциклопедия «От­крытия и находки: динозавры».

КАК ХОРОШО УМЕТЬ ЧИТАТЬ!

Я не стремилась рано обучить дочь чтению и не придерживалась каких-либо популярных развивающих методик, но всегда показывала малышке буквы в книгах, в магнитной азбуке, на кубиках или на вывесках. Ей было интересно, она воспринимала такое ненавязчивое знакомство с алфави­том как занятную игру. Тем не менее, в четыре года девочка прекрасно знала все буквы и умела читать по слогам. Сейчас ее настоль­ная книга - «Азбука». Читает малыш­ка нечасто и только, когда есть соот­ветствующее настроение, но при этом всегда с гордостью добавляет: «Я уже большая, умею читать!» Дело в том, что моя дочка (как все дети!) мечтает быстрее вырасти. Я стараюсь убедить ее, что быть ребенком гораздо весе­лее, чем взрослым человеком, но она мне пока не слишком верит...

Петулько, Т. Книжный шкаф детства //Мой кроха и Я. – 2005. - №12. - С.108-111.

 

Игра с картинками в книжке или журнале.

Эти игры хороши тем, что не требуют особой подготовки. Все, что вам потребуется - это старые журналы с картинками и без.

Находим любую букву, показываем ее малышу и просим подчеркнуть или обвести все ее появления в статье. А потом подсчитываем ошибки и ставим настоящую оценку. Убиваем сразу двух зайцев - учим буквы и развиваем внимание и сосредоточенность. Постепенно усложняем задачу - ищем слова с заданным слогом или буквосочетанием (не путайте!), например, "до" - дом, долина, ледокол…

Следующий этап - ищем слова. Начинать надо с простых - он, мы, они, дом.

Покатилось яблочко по блюдечку, да по волшебному

Помните: «… наливное по серебряному, а на блюдечке все города видны, все леса видны, и полки на полях, и корабли на морях, и гор высота, и небес красота…» Всякий раз, когда я читаю эти строки, мне приходит в голову мысль, что они в иносказательной форме выражают сущность процесса чтения. Читая, человек смотрит на «блюдечко» текста, его газное яблоко движется от строчки к строчке, и …совершается сказочное: строчки исчезают и на их месте появляется, как сейчас сказали бы, виртуальная реальность, видимая ему одному.

Если в сказке новую реальность создают волшебные си­лы, то в жизни, наряду с компьютером, ее осуществляет чита­тель, погруженный в книгу. Стоит, например, прочесть: "Ночь. Улица. Фонарь. Аптека", как в мгновение ока, превосходящее во много раз скорость вхождения в Интернет, пе­ред мысленным взором человека по­является живая, наполненная цветом и звуками картина — единст­венная и неповторимая ни в прошлом, ни в настоящем, ни в бу­дущем. Содержание ее подсказыва­ется автором напечатанных строк и воображением читателя. В отличие от компьютерной реальности, кото­рой могут пользоваться все, читательская, за редким исключением, остается вещью в себе. Будучи часто скрытой для других и невостребованной, она гаснет, оставляя лишь след в памяти в виде ярких или смутных впечатлений. Исключение составляют те редкие случаи, когда творчески одаренные люди претво­ряют эту невидимую для посторон­него взгляда реальность в видимую, создавая на ее основе иллюстрации к прочитанному, музыкальные произ­ведения, киноверсии, театральные действия и др.  Дети, воодушевлен­ные увиденными в своем внутрен­нем мире образами, воссоздают их порой спонтанно в рисунках, игре, импровизации.   

Толчок для преображения мертвых строк текста в живую ре­альность дает духовная энергия СЛОВА. Слово, если говорить на­учным языком, принадлежит ко второй сигнальной системе, а не к первой, к какой относятся все дру­гие виды искусства, прямо дейст­вующие на органы чувств. Слово — "сигнал сигналов" — действует опосредованно через деятельность нашего сознания. С. Я. Маршак в своей книге "Воспитание словом" говорил: "Слово и сочетание слов связаны в нашем сознании со мно­гим множеством самых сложных ассоциаций и способны поднять со дна души целый мир воспомина­ний, чувств, образов, представле­ний". Слово способно передать лю­бые зрительные, слуховые и дру­гие представления, трансформиро­ваться в разные смыслы. Ему под­властны и музыка, и живопись, и внешний и внутренний мир.  Оно вбирает в себя свойства всех других видов искусства. "Слово, — пи­сал К. Паустовский в книге "Золо­тая роза", — обладает светом и красками живописи, выпуклостью скульптуры, соразмерностью ар­хитектуры, ритмом и мелодично­стью музыки. Словом можно пере­дать все — от, ничтожнейшей пу­шинки до симфонии Бетховена!" Особенно богат и многозначен ли­тературный язык классики, где каждое слово более объемно, более значимо, чем простая информа­ция. Гоголь, говоря о поэзии Пуш­кина, отмечал: "Слов немного, но они так точны, что обозначают все. В каждом слове бездна прост­ранства: каждое слово необъятно как поэт". Эта бездна пространст­ва и обуславливает неисчисли­мость образов, рожденных пером талантливого писателя.

Известный психолог Л. Выгот­ский, автор книги "Воображение и творчество в детском возрасте", об­ратил внимание на характер словосочетаний, особо влияющий на вооб­ражение ребенка. "Надо, чтобы два слова, — говорил он, — разделяла известная дистанция, чтобы одно было достаточно чуждым другому, чтобы соседство их было сколько-нибудь необычным — только тогда воображение будет вынуждено ак­тивизироваться, стремясь устано­вить между словами родство, со­здать единое, фантастическое це­лое, в котором оба чужеродных элемента могли бы сосущество­вать".

Мы предложили детям нарисо­вать словами картину, которая ви­дится им при чтении фразы: "Море смеялось" (первая строчка рас­сказа Горького "Мальва"). Об­наружилось, что разнообразие рисуемых картин так велико, что порой доходит по цвету и звукам до полярно противопо­ложных. У одних море солнеч­ное, у других темное, у кого-то бурливое, у кого-то бесшумное, кто-то называет его ласкаю­щим, кто-то, напротив, злым, один видит его ровную гладь, другой представляет брызжу­щим. Звуковая и цветовая па­литра, наполненная разным на­строением, легко объяснима. Ведь смеяться можно и от весе­лья, и сквозь слезы, громко хо­хотать и тихо хихикать, смех может быть добрым и злым, ободряющим и язвительным. В зависимости от возникших вместе со словами "море смея­лось" ассоциаций возникают в сознании юного читателя разные образы моря. Ни одна из кажу­щихся ребенку картин не может быть оценена как более правильная или неправильная, каждая имеет право на существование, обуслов­ленное полифоничностью слова.

Но не только могуществом слова определяется чудодейственность чтения. Она во многом зависит от способности читателя к восприятию даруемого ему богатства. Худож­ник-писатель, создавая словесный ряд, дает лишь отправной пункт для работы воображения художника-чи­тателя, а какой будет эта работа, за­висит от последнего. Николай Рыленков писал:

Горят как жар слова

Иль стынут, словно камни,

Зависит от того, чем наделил их ты,

Какими к ним в свой час

Притронулся руками

И сколько отдал им

Душевной теплоты.

Л. Выготский сравнил чтение с евангельским чудом превращения воды в вино: волнение, вызываемое литературными образами, заключа­ет в себе "нечто сверх того, что в них содержится". Наглядным примером этого "сверх того" может служить восприятие Дениской — героем рас­сказов Виктора Драгунского, пушкинских строк: "Тиха украинская ночь. Прозрачно небо. Звезды бле­щут". Строки Пушкина в сознании мальчика постепенно пропали, и он увидел себя в одной рубашке, босо­ногим, стоящим на крылечке родно­го дома и созерцающим удивитель­ную картину: спящий городок с его серебристыми тополями, белую цер­ковку, "как она спит и плывет на кудрявом облачке", звезды, "которые стрекочут и насвистывают", а рядом дедушка, который погиб на войне и которого Дениска никогда не видел живым, но очень любил. Мы видим, как скупые строчки поэта в восприя­тии ребенка обросли деталями, ко­торых у Пушкина нет. Они породили в сознании читателя новую ре­альность, в которую органично впи­сался он сам. Эта картина создана из опыта жизненных впечатлений ре­бенка, их своеобразной комбина­ции. Образы поэта претворились в образы подростка, и без него они бы не возникли. В свою очередь, без Де­ниски строки Пушкина лишились бы своего оригинального прочтения. Сходную по неожиданности и само­бытности картину восприятия мы можем наблюдать и у реального чи­тателя — маленькой Марины Цвета­евой. Вот она читает: "Сквозь волни­стые туманы пробирается луна", и тут же луна в ее сознании превращается в крадущуюся кошку, потом в воровку, потом в огромную вол­чицу, которая крадется к стаду баранов.

Опыт анализа детских рисун­ков, по следам прочитанного, проведенный несколько лет назад методистом ЛОДБ В. Темновой, показал, что и современным де­тям свойственны парадоксы вос­приятия, подобные тем, что про­явились у Дениски и маленькой Марины Цветаевой. В своей ста­тье "Радость детей. Читательские впечатления в детском рисунке" она рассказала об изучении вос­приятия детьми художественных произведений на материале неко­торых сказок, в частности сказки С. Козлова "Звуки и голоса". Это сказка о двух друзьях: мечтателе ежике и добродушном медвежон­ке. Прослушав сказку, дети отра­жали в рисунке свои впечатления. Оказалось, что кроме ежика и медвежонка нарисованы были и грибы, и яблоки, и чудо-дерево, и еще много другого, чего нет в тексте. Автор эксперимента обнаружила, что юные творцы использовали только что услышанный текст в ос­новном как площадку для своего во­ображения. Интересен, например, комментарий автора рисунка, где маленький-маленький медвежонок с необыкновенно большими глазами стоит на вершине разноцветной башни, и вокруг него черные звез­ды: "Ежик научил медвежонка смо­треть на звезды, и вот он ночью за­брался на башню, чтобы лучше их рассмотреть в бинокль. Башня разноцветная, потому что осень". "Яс­но, — говорит исследователь, — что "звуки и голоса" вызвали в памяти ранее прочитанную историю про двух друзей, а дальше друг на друга начали накладываться ассоциа­ции: звезды — бинокль — башня, осень — разноцветные листья — башня тоже разноцветная... Ребе­нок расширяет границы сказки, чтобы поместить туда все, что только родилось в его воображе­нии... При этом удивляет, насколь­ко непринужденно чувствует себя малыш в передаче на бумагу своих ассоциаций".

Интересный факт, свидетельст­вующий об оригинальной работе во­ображения подростков в процессе чтения художественных произведе­ний, мы обнаружили на страницах журнала "Петербургская библио­течная школа" (1999, № 3). Там опубликованы стихотворные пере­воды поэзии Гете, сделанные деть­ми — участниками конкурса на лучший перевод его стихов. Поразительно, что стихи, давно знако­мые русскому читателю в интерпретации известных переводчиков, они сумели трансформировать по-своему, вложив в слова гениального поэта свое видение эпохи, передав свои ощущения их глубины и об­разности.

Приведенные примеры убежда­ют, что превращение слов в обра­зы — уникальные и неповтори­мые — есть способность, свойствен­ная если не всем, то многим юным читателям, в ком джинн воображе­ния не запрятан в бутылку. Надо сказать, что, читая, мы не только видим и слышим нашим внутрен­ним зрением и слухом, но и осязаем, и обоняем, а порой по воле автора вызываем в себе ощущение вкуса. Вот как рассказывает об этом писа­тель Юрий Бондарев, с детства влюбленный в рассказы Паустовско­го. "Я могу закрыть глаза, — при­знается он, оглядываясь на свое дет­ское восприятие, — и по ощущениям вспомнить, как спокойно на рассве­те, море и как горяча галька, про­жженная солнцем, как теплы в пол­день стены домов в Новороссийске и Одессе, как догорает закат в проле­те сосен, как ложится первый снег на проселочные дороги и поднимает­ся едкий туман над влажной маля­рийной Колхидой, как скрипят по­ловицы в старом, рассохшемся до­ме, наполненном бледно-снежным светом российской вьюги, как вече­ром пахнет мокрыми заборами в ма­леньком приокском городке, как ров­но шумит дождь по крышам, как в осенние ночи остро блестит, пере­ливается созвездие Орион над тем­ными лесами, отражаясь в воде". Не надо большого труда, чтобы заме­тить: одаренный читатель не только видит картины и слышит звуки (скрип половиц, шум дождя), рож­денные произведениями Паустовского, но и ощущает запахи едкого дыма, мокрых заборов, осязает горячность гальки и теплоту полуден­ных стен южных городов. Все орга­ны чувств задействованы в процессе воссоздания образов.

Заговорив о Паустовском, с его обостренным восприятием окружающего мира, нелишне заметить, что писатель побуждает читателя не просто видеть, слышать, осязать, обонять, но и ВСЛУШИВАТЬСЯ, ВСМАТРИВАТЬСЯ, ВЧУВСТВО­ВАТЬСЯ во все мельчайшие элементы действительности. Глядя на мир как сквозь увеличительное стекло, Паустовский волшебной палочкой своего таланта касается всех органов чувств читателя, и они, откликаясь, обостряются, освежаются, утончаются в своих восприятиях и откры­вают мир в его сверхосязаемой кон­кретности.

Как мы могли убедиться, у руля магии чтения стоят двое — автор и сам читатель. Без этого дуэта писа­тельское творчество лишается своей силы, а читательское — своей опо­ры и импульса. Как книге нужна фантазия читателя, так фантазии читателя нужна книга. Книга как бы выманивает из сознания читате­ля множество переживаний и впе­чатлений, заставляя по-новому их структурировать и оживлять. Это новое воссоздаваемое зрелище, в ко­тором живет читатель, и определяет влияние чтения на духовный мир человека. "Произведение литера­тора, — утверждал Горький, — только тогда более или менее силь­но действует на читателя, когда читатель видит все, что показы­вает ему литератор, когда литера­тор дает ему возможность тоже вообразить — дополнить, добавить картины, образы, фигуры, характе­ры из своего читательского опыта, из запасов его, читателя, впечат­лений и знаний".

Волшебство воображения прояв­ляется не только в своеобразном структурировании впечатлений из прошлого опыта читателя, но и в со­здании небывалого и даже того, чего никогда не может быть. В процессе восприятия рождаются мечты, не­произвольно выводящие сознание читателя за рамки текста. В письме в редакцию девочка пишет: "Когда я прочитала книгу (речь идет о повес­ти В. Абдуловой "Листья банана"), я была разочарована: так быстро она кончилась. В моей фантазии я еще не дочитала книгу. Я замечталась. Перенеслась в Индию. Заросли бам­бука. Змеи, хамелеоны. Я придума­ла новый город в Индии. Он будет назван в честь Индиры Ганди — Гандибад. Там будут жить самые умные и самые талантливые лю­ди..." Дальше девочка рассказывает о том, каким она видит этот город, созданный ее воображением. Благо­даря силе фантазии читатель может побывать на другой планете, в воде или под водой, оказаться один на не­обитаемом острове, пожить в про­шлом и будущем. Исследователи феномена воображения утвержда­ют, что именно оно лежит в основе творчества — "прорыва в новое" (Н. Бердяев). В современном пони­мании воображение есть мыслен­ное представление объектов, дей­ствий, ситуаций, не данных чело­веку в актуальном восприятии и простирающем его сознание равно как в прошлое, так и в будущее. В стихотворной форме эту способ­ность сформулировал поэт Леонид Мартынов:

Вспоминаем неожиданно,

Непредвиденно, негаданно,

То, что было и не видано,

Да и впредь не предугадано.

Это непредвиденное, негаданное, невиданное и непредугаданное, рож­даемое в процессе чтения, — не только познавательная способность, но явление культуры, ее энергия, придающая ей движение вперед. Только творческий человек с разви­тым воображением способен внести свой вклад в культуру, содейство­вать ее подъему.

Исследователи литературного творчества детей обнаруживают изве­стное сходство его с читательским творчеством, проявляемое более всего в активности воображения. Отличает их только то, что читательское творчество, как правило, остается неза­вершенным, окончательно не опредмеченным, в нем всегда есть откры­тость, возможность изменения. Если созданный писателем образ зафикси­рован, то читательский всегда подви­жен, изменчив, вариативен. Он мо­жет быть разным у одного и того же читателя одного и того же произведе­ния в разные мгновения жизни. За­крепление на бумаге читательских образов, сопровождаемое подъемом чувств, при определенных условиях может перерасти в писательское твор­чество. Те, кто знаком с биографиями Маршака, Шварца, Чуковского, не говоря уже о Пушкине или Горьком, знают, какое огромное значение име­ла их читательская деятельность для художественного творчества, ибо природа этих процессов едина — та и другая основаны на способности рож­дать образы в своем внутреннем мире. К сожалению, читательское творчест­во еще мало изучено, оно находится на периферии науки и практики ли­тературного воспитания детей. Важ­нейшая часть культуры, создаваемая человеком в процессе чтения, остает­ся, по существу, непознанной и необъективированной.

Многие взрослые даже не подо­зревают о живых впечатлениях читающего ребенка. Если они и гово­рят с ним о прочитанном, то преимущественно на языке сухой информации, игнорирующем богат­ство восприятия. Повезло тем де­тям, к чьей читательской рефлек­сии взрослые проявляют подлин­ный интерес, кто умеет не только выслушать, но и поддержать своеоб­разие восприятия, кто уважает пра­во ребенка на его собственное виде­ние образов, кто умеет вдохнуть в него веру в свои творческие силы.

Библиотека, если она осознает свою принадлежность к культуре и свою миссию соединять книгу и чи­тателя, создавать на этой основе ду­ховную среду, может и должна за­нять здесь лидирующее положение. Ей надо не ползти в хвосте школы, повторяя пагубные для судьбы чте­ния методики, а идти впереди нее, открывать себя в этом качестве для ученика и учителя, становясь живо­творным родником в пустыне нечте­ния. На первых порах, как мне это представляется, надо активно ис­пользовать продукты читательской деятельности: отзывы о прочитан­ном, рисунки, навеянные тем или иным произведением, и коммента­рии к ним самих авторов, дорисовки текста, ролевые и иные игры, будо­ражащие воображение и дающие свободу творческой самореализации ребенка, привлекать к ним внима­ние и других детей.

Особое значение для развития образного мышления детей имеют беседы о прочитанном, главное на­значение которых — выманить и разделить с ребятами читательские впечатления, помочь выразить их в слове. Для этой цели библиотекарь может использовать вопросы следующего характера:

♦  Привлекающие внимание к ду­ховной силе слова-образа

 (Включи воображение: что от­крывается твоему внутреннему взору (слуху) в ответ на слово (словосочетание)? Что вклады­ваешь ты в него? Попробуй на­рисовать словами возникшую картину).

♦  Тренирующие перевод словесно­го ряда в зрительный или слу­ховой (Если бы ты был художни­ком, какую бы иллюстрацию на­рисовал, какой эпизод и как изобразил бы? Какая бы музыка могла сопровождать фильм, со­зданный по этому произведе­нию? Если бы ты был актером, то какие бы стороны личности героя выразил в жестах, мими­ке, речи, телодвижениях?).

♦ Нацеленные на выявление индивидуально-личностных харак­теристик читателя

 (Если бы ты оказался среди героев этой книги в конкретной ситуации, что бы ты испытывал, как бы себя чувствовал, как бы действо­вал?).

♦   Стимулирующие проективное мышление детей

 (Как, по-твоему будут развиваться события книги дальше, как сложится судьба героев, что последует сра­зу за концом произведения?).

♦  Привлекающие внимание к ил­люстративному ряду книги как проявлению творческого чтения художника

 (Что доба­вил художник в картинке от се­бя, что изменил, что упустил по сравнению с текстом? Как в ил­люстрации проявилось его чита­тельское творчество?).

Мы наметили лишь несколько вариантов бесед, нацеленных на раз­витие воображения читателя. Уве­рены, что творческий библиотекарь найдет и использует свои собствен­ные. Их подскажут его личный опыт и своеобразие обсуждаемого с ребен­ком литературного произведения. Большое значение имеет собствен­ная рефлексия библиотекаря как читающей личности. Его фантазия взбудоражит фантазию читателя, создаст общность переживаний, по-человечески сблизит взрослого и ре­бенка. Развивая воображение на материале лучших художественных произведений, рассчитанных на сотворчество ребенка, взрослый под­водит его к осознанию чтения как удивительного творческого акта, ничем не заменимого явления куль­туры. Здесь таится ключ, превраща­ющий скучное движение "яблока по блюдечку" в сказочное чудо.

Тем, кто хотел бы углубиться в рассматриваемые автором проблемы, рекомендую некоторые книги и ста­тьи методологического характера:

ü    Выготский Л. Воображение и твор­чество в детском возрасте;

ü    Левидов А. М. Творчество писателя и творчество читателя. (Глава из его книги "Автор — об­раз — читатель". — Л., 1983);

ü    Леон­тьев А. А. Научить человека фанта­зии // Вопросы психологии. — 1998. — № 5;

ü     

Тихомирова, И. Покатилось яблочко по блюдечку, да по волшебному//Библиотека. – 2001.- №7. - С.51-54.

Ребенок и чтение

Книга Л. Беленькой «Ребенок и книга. О читателе восьми-девяти лет» адресована широкому кругу людей, занимающихся вопросами детского чтения: библиотекарям, педагогам, родителям.

Прежде чем начать чтение какой-либо работы, посвященной ребенку и книге, нам, очевидно, полезно дать себе отчет в нескольких фактах. Один из них заключается в том, что мы все-таки недостаточно знаем ре­бенка вообще и в особенности в той сфере, которая относится к воспри­ятию художественной литературы. Другой, также очень важный факт состоит в том, что мы не очень хорошо представляем себе, что такое ху­дожественная литература для детей.

Говоря о том, что мы недостаточно знаем ребенка, я не хочу сказать, что о нем известно мало. Наоборот, знаний накоплено очень много, и касаются они самых разнообразных сторон жизни ребенка: Но пока не создана достаточно надежная общая теория личности и теория индивиду­ального развития, психологи не располагают базой для подлинного зна­ния ребенка. Для педагога же отсутствие надежной базы знаний вдвойне опасно: ведь он активно вмешивается в процесс развития ребенка, и если психолог может в ребенке чего-то не понять, педагог может что-то в нем испортить, а это гораздо страшнее.

Все сказанное относится к восприятию ребенком искусства и, в частности, художественной литературы. Именно здесь, быть может, в наибольшей мере требуется опора на теорию индивидуального развития личности, так как предметом исследования является эстетическое - наи­более общее эмоционально-личностное отношение, и при этом - в воз­растной динамике.

Эстетика давно уже занимается различными аспектами истории эстетического отношения человечества к действительности. Но ведь эстетическое отношение возникает всякий раз в процессе индивидуального раз­вития и обладает качественно своеобразными чертами на каждом этапе этого развития. Возрастные особенности эстетического отношения у ре­бенка порождают определенные потребности; для нормального развития ребенку необходимы такие произведения искусства, которые бы могли удовлетворять эти эстетические потребности. Особенность таланта дет­ского писателя или писателя, которого охотно читают дети, в том и за­ключается, что те или иные возрастные возможности и особенности эсте­тического отношения ребенка для художника оказываются «магическим кристаллом», через который он видит действительность. Между тем не­достаточное знание психологами возрастных особенностей эстетического отношения, недостаточный интерес к этой проблеме со стороны эстети­ков привели к тому, что особенности эстетического содержания детской литературы в большинстве случаев не осознаются теми, кто занимается книгой для детей. Этому способствует плоско рационалистический под­ход к литературе, который с особой силой сказался в изучении детской литературы. Детская литература подчас рассматривается как гибрид нау­ки и искусства - педагогики и художественной литературы. Высшее сло­во методики, исходящей из такого постулата, - «чему учит тебя эта кни­га?» Но даже тогда, когда детскую литературу стремятся восстановить в правах искусства, зачастую специфика ее понимается как упрощение по сравнению с литературой для взрослых - и только.

Автор данной книги не берет на себя задачу создать новую теорию личности и разработать систему развития детского эстетического созна­ния. Но как педагог и исследователь он выбрал путь, на котором знание, такт, чуткость, опыт, взаимно дополняя друг друга, способствуют духов­ному развитию маленького читателя.

Не рано ли заниматься воспитанием эстетического восприятия художественной литературы у детей, которым только восемь-девять лет отроду? Л. Беленькая считает, что это самый важный, самый ответственный для эстетического воспитания возраст. И на основании многочисленных своих экспериментов утверждает, что возможности эстетического вос­приятия восьми-, девятилетних читателей многограннее и глубже, чем можно предположить.

Едва ли не самая привлекательная сторона книги Л. Беленькой заключается во внимательном и до крайности бережном отношении автора к маленьким читателям - к их общим и индивидуальным особенностям, к их потребностям и формам самовыражения. Педагогический стиль рабо­ты - одно из наиболее ценных ее качеств. Книга насыщена тщательно зафиксированными художественными оценками детей восьми-девяти лет. Следует сказать, что детские высказывания о литературных произве­дениях, собранные в книге Л. Беленькой, имеют большое самостоятельное значение - как материал для исследователей и для тех, кто хотел бы представить себе духовный облик восьми-, девятилетнего ребенка. Соби­рание детских высказываний вообще очень ценное для науки, зачастую страдает от пристрастия к эффектным анекдотам, к забавным исключени­ям, - словом, ко всякого рода случайностям. Иногда бывает, что детские высказывания записаны с той степенью приблизительности, которая вы­зывает недоверие к ним. Достоинство детских высказываний, приведен­ных Л. Беленькой, в том, что они сохраняют своеобразие и непосредст­венность (а следовательно, и достоверность) восприятия ребенка в искус­ственно созданной педагогом ситуации (в ходе беседы). Естественность и непринужденность детских высказываний, соединенная с поразительной эстетической глубиной и тонкостью многих из них, - убедительное дока­зательство, что позиции, выбранные автором, верны и плодотворны. В чем же заключаются эти позиции? Автор считает, что в условиях детской библиотеки наиболее эффективным путем воспитания читателя восьми-девяти лет может стать беседа о прочитанной книге - индивидуальная или групповая. Условием эффективности беседы является верная оценка педагогом особенностей восприятия каждого читателя и эстетического своеобразия литературного произведения. Вопросы к читателю в ходе беседы, призванные выявлять и развивать его способности к эстетиче­скому восприятию литературы, опираются на эту двуединую основу. Ус­пех беседы зависит еще и от того, насколько библиотекарь способен со­переживать маленькому читателю, может ли он посмотреть на книгу глазами ребенка.

Методика беседы о прочитанном, подробно изложенная в книге, имеет не частное, а принципиальное значение для всей методики художе­ственного воспитания детей.

В книге развивается чрезвычайно интересная гипотеза о том, что категория прекрасного, выступающая у ребенка восьми-девяти лет как доминанта эстетического отношения к действительности, существует в качественно своеобразной форме: прекрасное для ребенка в литературном произведении - это «радость открытия необычного, более емкого - в знакомом, обыденном, и радость узнавания знакомого - в необычном...». Эта гипотеза, несомненно, заслуживает дальнейшего исследования, сопоставления с общеэстетическими гипотезами прекрасного. Несколько менее отчетливо, но принципиально так же рассматривается своеобразие категории комического в сознании ребенка восьми-девяти лет. В смехе детей проявляется не только их отношение к собственно комическому -«смешному»; в радостном смехе ребенка во время чтения выражаются часто его положительные эстетические оценки, его наслаждение книгой. Ребенок обладает способностью и «просто» посмеяться, «просто» порадоваться, читая книгу, причина этому - эмоциональная возбудимость, ощущение «радости бытия». Нет сомнения, что это своеобразие смеха тесно связано с господствующим положением категории прекрасного в эстетическом сознании ребенка. Вместе с тем история «взрослого» искусства знает комическое не только как «смех расставания с прошлым», но и как свободную игру творческих сил человека. Таков смех Рабле, например; и недаром адаптированный Рабле - любимое чтение детей. Исследование возрастных форм эстетического требует сопоставлений с общеэстетическими формами (и противопоставлений им); в результате будет углублено понимание и тех и других.

Позиция автора, исследующего проблемы восприятия литературных произведений детьми восьми-девяти лет, представляется очень обнадеживающей. Исходя из гипотезы об особой жизни слова в сознании вось­ми-, девятилетнего ребенка, жизни, где слово и представление неотделимы, где существует теснейшая связь между словом и предметом, который оно обозначает, между словом и образом, из которого оно возникло, Л. Беленькая убедительно говорит о причинах и характере «наивного реализма» своих читателей, об особой роли детали в восприятии литературного образа, о конкретности обобщения в этом возрасте.

Большой интерес вызывают положения Л. Беленькой об особом типе анализа литературных произведений - литературно-педагогическом ана­лизе. Стремление автора исследовать конкретные модификации эстети­ческого в детском сознании и детской литературе естественно приводит его к пониманию педагогического анализа литературного произведения как наиболее конкретного вида эстетической оценки, в котором эстетиче­ская ценность произведения выявляется в связи с совершенно определен­ным субъектом восприятия.

Книга Л. Беленькой показывает, как, какими путями воспитывать эстетическое восприятие художественной литературы у детей восьми-девяти лет, то есть в том самом возрасте, когда это воспитание важнее и труднее всего.

А. Парфенов

Беленькая Л.И. Ребенок и чтение: О читателе 8-9 лет.- 2-е изд. - М.:ВЦХТ («Я вхожу в мир искусств»),2005.-144с.

Творческая энергия чтения

Творчество, как известно, это инновационная деятельность, в основе которой лежит создание нового: новых ценностей, теорий, гипотез, открытий, утверждение новых традиций, идеалов, концепций.

Способность к творчеству как потребность к самореализации изначально присуща человеку. Благодаря этой способности человек не просто приспосабливается к окру­жающему миру, реагирует на него, но и обновляет его. В творческих способностях скрыты огромные естественные ресурсы, обусловливающие прогресс и конкурентоспособность нации. Как и любая способность, она лишь потенциальна. Она может быть развита, а может быть — и нет. Одним из мощных средств ее актуализации и активизации является чтение.

Опыт детского чтения знаме­нитых людей России, собранный в Хрестоматии "Школа чтения" (М.: 2006), пока­зал, что импульс к твор­честву (литературному, изобразительному, ак­терскому и иному) они получили именно в про­цессе этого опыта.

Чтобы убедиться в этом, стоит прочитать воспоминания Короленко, Вересаева, Швар­ца, Андрея Белого, Маршака и др. Сошлемся для примера на опыт Ивана Бунина. "С этими томиками (имеются в виду томики Сумарокова, Державина, Батюшкова, Жу­ковского и др.), я пережил все свои первые юношеские мечты, первую полную жаж­ду писать самому, первые попытки утолить ее". Вот что он рассказывает об одной из таких попыток, к которой подтолкнула его повесть Н. Радищева с поразившей юношу фразой: "Я взглянул окрест — душа моя страда­ниями человечества уязвле­на стала!"

"Выйдя под вечер из библиотеки, я тихо шел по темнеющим улицам, Там и сям падал медленный звон... В небе маячили очерта­ния крыш старых домов, непонятная успока­ивающая прелесть этих очертаний. Старый человеческий кров — кто об этом писал? За­жигались фонари, тепло освещались окна магазинов, чернели фигуры идущих по тро­туарам, вечер синел, как синька, в городе становилось сладко, уютно... Я, как сыщик, преследовал то одного, то другого прохоже­го, глядя на его спину, на его калоши, стара­ясь что-то понять, поймать в нем, войти в не­го... Писать!".

Способность к творчеству в процессе чтения проявля­ется в рождении у читателя собственных образов, мыс­лей, вопросов, идей, ассоци­аций, чувств, которые возни­кают в ответ на прочитанное. Чужая мысль, чужое чувство, чужие образы не просто вос­создаются в голове читателя, а преобразуются им, соеди­няясь с опытом собственных жизненных и читательских впечатлений, переживаний, желаний.

Теоретики творчества — психолог Л.С. Выгодский, фи­лософ Н.А.Бердяев, педагог В.А.Сухомлинский,     искусствовед О.Л.Некрасова-Каратаева и др. выде­ляют в творчестве два этапа.

Первый — сам процесс преобразования слова в образ, мысль, чувство. Этот процесс Н.А.Бердяев назвал взлетом души, когда че­ловек воображает, комбинирует, изменяет, дополняет и создает нечто новое в своем соз­нании. Второй этап — когда на базе "взлета души" при определенных волевых усилиях, мотивации и саморазвития создается реаль­ный творческий продукт, который может стать вкладом в культуру. Как происходит это слия­ние, покажем на примере воспоминаний В.Ве­ресаева.

"Дело было так. Я перечитывал "Дворян­ское гнездо" Тургенева. Помните, как теплою летнею ночью Лаврецкий с Леммом едут в ко­ляске из города в имение Лаврецкого? Едут и говорят о музыке. Лаврецкий уговаривает Лемма писать оперу. Лемм отвечает, что для этого он уже стар. Но если б я мог что-нибудь сделать, — я удовольствовался романсом, ко­нечно, я желал бы хороших слов... Он умолк и долго сидел неподвижно, подняв глаза на не­бо. — Например, — проговорил он, наконец, — что-нибудь в таком роде: вы, звезды, о вы, чистые звезды!.... Вы взираете одинаково на правых и виновных... Лемм чувствовал, что он не поэт, и Лаврецкий то же самое чувствовал. Но я — пишет далее Вересаев, — вдруг почув­ствовал, что я поэт! Помню, солнце садилось, над серебристыми тополями горели золотые облака, в саду под окнами моей комнаты цве­ли жасмин и шиповник. Душа дрожала и слад­ко плакала, светлые слезы подступили к гла­зам. И я выводил пером: "Звезды, вы, звезды, скажите мне, звезды, зачем вы блестите таким кротким светом, таким тихим светом, прек­расным огнем?". И много еще, много шло строф... Если бы тогда у Лемма были эти мои стихи, он, наверно, написал бы прекрасней­ший романс. Никогда я ничего впоследствии не писал в состоянии такого поэтического волнения и почти экстаза".

Какой вклад в культуру могут внести люди с помощью чтения, я увидела совсем недавно, побывав на выставке книг, созданных читате­лями Российской национальной библиотеки, записанных в библиотеку с 2000 года. Это бы­ли сотни книг из разных областей знаний — политики и медицины, биологии и техники, филологии и культурологии, продвинувшие страну вперед. Были среди них и художественные произведения, и мемуары, и публи­цистика, и эссе. Первоначально все это богат­ство возникло в головах читателей как "взлет души" и реализовалось в собственном интел­лектуальном продукте — книге. Глядя на эту выставку, я вспомнила биографию Сергея Ко­ролева — ведь идея стать создателем косми­ческих ракет и посвятить этому жизнь пришла к нему из книг Циолковского, прочитанных в юности.

А начинается творец с творческого чтения. В этой связи представляется знаменательным факт, о котором я узнала на Круглом столе, посвященном проблеме детского чтения и взаимодействию различных информационных каналов с целью повышения общего культур­ного уровня школьников, прошедшем в Моск­ве в рамках IV эстафеты "Откройте книгу де­тям" (ноябрь 2006). Представитель Фонда академика Виталия Лазаревича Гинзбурга — лауреата Нобелевской премии в области фи­зики — рассказал, что усилия фонда направ­лены на формирование у подрастающего по­коления моды на интеллект, на инновацион­ное мышление, мотивацию на творчество. Эта идея, по мнению самого Виталия Лазаревича, должна стать ключевой для нашего школьного и вузовского образования. Он считает утрату мотивационного потенциала у подрастающего поколения на творчество главной бедой сов­ременного отечественного образования. В ос­нову этого начинания Фонд положил чтение и его главную движущую силу — детскую библи­отеку.

Именно детская библиотека, по его мне­нию, способна раскрепостить в детях творчес­кую энергетику через чтение. Эту задачу он считает самой главной для всех, кто, так или иначе, популяризирует чтение в нашей стра­не. Именно она лежит в основе развития творческого потенциала нации. Ученый считает, что творчество, рождаемое в процессе чте­ния, доступно каждому. А начинается оно с возникновения у читателя собственных мыс­лей, чувств, образов в ответ на прочитанное.

В творческих возможностях чтения, как уже говорилось, скрыты огромные интеллектуаль­ные ресурсы, богатство будущего. Вот почему идеи, заложенные в проекте Фонда академика Гинзбурга, мне представляются в высшей сте­пени плодотворными. Но для того, чтобы эти идеи воплотились в жизнь, нужны творческие педагоги и библиотекари.  Нужны личности. Нужна высокая литература, способная дать толчок творческому чтению.

Модель творческого чтения в форме, дос­тупной даже ребенку, раскрыла писательница Мариэтта Шагинян, которая много размышля­ла о сущности чтения. Модель эта сводится к двум взаимосвязанным элементам: получаю — отдаю.

Вот как она объясняет ее. «Обычно, когда советуют прочесть хорошую книгу, говорят: "Она тебе много даст!". Когда располагаются вечером к чтению, лежа в постели, при нас­тольной лампе, посасывая при этом конфетку, пассивно ждут, как бы растворив все свои двери, именно принятия, чем сейчас будет одаривать вас хорошая книга. Но это не чте­ние. Это как набирать дождик в сито». «Оказы­вается, чтобы книга вам дала, — объясняет далее писательница, — вы ей сами должны дать". Отдача-получение, вечная великая дво­ица жизни, она же и двоица чтения. А начинается она с "думы" читателя, которую он отдает книге. От книги — читателю, от читателя — книге. «Происходит вот что: по мере углубле­ния в книгу вы начинаете давать ей все больше и больше, увеличивая свою отдачу за счет по­лучения, как сыплющийся песочек в песочных часах. Но все увеличивающаяся отдача, то есть все более умное и глубокое ваше проникновение в книгу, — примысливанье ваше к по­ложениям книги, суд над ней, оценочное вос­приятие красот ее языка, стиля, образов, афо­ризмов, — как внезапно перевернутая склянка песочных часов, где от поворота весь как бы высыпавшийся от вас песок в книгу оказыва­ется снова наверху, у вас у самого, над книгой, — превращается в получение — отдача стано­вится получением».

Начинается читательское творчество с во­ображения. Работа воображения — важней­ший способ выйти за пределы личного прак­тического опыта, психологическая предпо­сылка развития способности к творчеству.

Хотя термин "творческое чтение" можно часто слышать в педагогической и библиотеч­ной среде, ему как "получению-отдаче" уделя­ется внимания мало. Традиции такого чтения у нынешних детей, читающих преимущественно из деловых соображений или ради развлече­ния, утрачиваются, если их специально не поддерживать.

Нынешняя шкала ценности чтения занижена: она в целевых установках не поднята ни до уров­ня "взлета души", ни до уровня интеллектуального продукта. Поставленная в Национальной программе "Чтение" цель — развитие чита­тельской компетенции — не тождественна твор­ческому чтению. Если взглянуть на эту цель с той высоты, какая предложена Фондом академика Гинзбурга, а именно с развития творческого чте­ния как залога творчества нации, то цель прог­раммы выглядит гораздо менее значимой. Чита­тельская компетентность (осведомленность) — лишь поверхностный слой культуры чтения, не выходящий за рамки потребления (получения). На читательскую компетентность, на проверку знания учащимися имен писателей, названий их произведений и основных героев направлено нынче тестирование по литературе, введенное в Единый государственный экзамен школьников. На читательскую компетентность рассчитаны также многочисленные телевизионные игры ти­па "Самый умный" или "Кто хочет стать миллио­нером?". Ее во главу угла ставят составители викторин, кроссвордов и других подобных мате­риалов для проведения досуга их потребителей. В самой компетентности нет ничего плохого. Дай Бог, чтобы все люди были знающими. Одна­ко надо признать, что за компетентностью не­редко скрывается пустота. Много читающих и много знающих (компетентных), но подчас лишь "дегустирующих" литературу людей писатель Солженицын назвал уничижительно — "образованцами", а Виктор Астафьев — "интеллектуалами-верхушечниками".

Об одном таком читателе-подростке рас­сказала на страницах журнала "Библиотеч­ное дело" (2005, № 1) Надежда Васильевна Логинова — главный специалист отдела ин­формационных технологий Свердловской ОЮДБ в статье "Нет, он не Гарри. Портрет читателя в юности". Это завсегдатай библио­теки. Он хорошо знает фонд всех отделов библиотеки. Он мальчик без комплексов. В выборе книг пользуется СБА и библиографи­ческими пособиями. Читает много, в большин­стве случаев по велению души. Рано освоил Интернет. Он сообразителен, самодостато­чен и честолюбив. Конкурентов в чтении не терпит. Ответы на вопросы телевизионной игры "Самый умный" щелкает как орешки. Библиотекари считают, что это будущий оте­чественный интеллектуал. Они назвали его "почти идеальный читатель". Но почему "поч­ти"? А "почти" потому, что он технологичен и излишне рационален. Его личность развива­ется вне контекста прочитанной литературы. Творческие работы этого мальчика оставляют желать лучшего. Социум его мало интере­сует, друзья тоже. Это самодовольный и эгоистичный эрудит. От его читательской компе­тентности никому не стало лучше. Не случай­но Н.В.Логинова, говоря о нем, вспоминает Артемиуса Фаула — вундеркинда, вынашива­ющего в себе разрушительные планы. Россия должна стать конкурентоспособной не в силу читательской компетенции ее граждан, а в силу роста интеллектуального, нравственно­го и творческого потенциала нации за счет энергии чтения.

Импульс к творчеству, полученный в ходе чтения, усиливаясь и укрепляясь, способен двигать читателя к "творчеству жизни" (тер­мин Н.А.Рубакина). Свидетельством тому яв­ляется жизнь замечательных людей и жизнь замечательных читателей. Нам есть у кого учиться: стоит возродить наши отечествен­ные традиции творческого чтения, направ­ленные на глубину освоения печатного текста и на соответствующую отдачу в виде "взлета души", трансформированного в создание. Ориентация Программы "Чтение" на такую цель обеспечила бы ей подлинный нацио­нальный характер — и по названию и по су­ществу.

Творческое чтение, как показывает опыт, может быть как непроизвольным, таким, например, каким оно рождалось в чтении самой Мариэтты Шагинян, а может быть специально стимулированным. Известны программы творческого развития детей в Липецкой, Пермской ОДБ, в Удмурской республиканской детской библиотеке, в Краснодарской крае­вой им. братьев Игнатовых и других библиоте­ках страны.

В этой связи мне представляется перспек­тивным учреждение газетой "Книжное обозре­ние" (№ 46, 2006) независимой премии "Чита­тель" для поддержки творческого дара чтения. Единственным критерием оценки выдвинуто творческое прочтение текста, когда читатель — соавтор, а не потребитель информации, когда цель — не читательская компетентность, а личный опыт переживаний и размышлений читателя.

В качестве примера библиотечной работы, направленной на развитие творческого чтения детей 9-14 лет, я хочу привести оригинальный опыт Челябинской ЦГДБ им. М.Горького (ав­тор проекта Н.К.Сафонова). Суть его состоит в следующем: в игровой форме детям предлагались применительно к сказкам Андерсена три вида заданий: "искалки", "рассуждалки", "сочинялки". "Искалкам" надо было отыскать в тексте определенную информацию, "рассуждалкам" — интерпретировать те или иные кол­лизии сказки, "сочинялкам" представлялась возможность реализовать те творческие импульсы, которые возникли в ходе связи с худо­жественным текстом. В игровом буклете пред­лагались "сочинялки" двоякого рода: визуаль­ные и словесные. Читатели создавали новые цветные картинки для зонтика Оле Лукойе, но­вые вывески и флюгеры для своего города, творили удивительных цвето-бабочек, сочиня­ли свои сказки и истории, вдохновленные ве­ликим сказочником. Пребывание в художест­венном мире Андерсена, направленное биб­лиотекарями на глубину текста, на ту реакцию, какую можно назвать "получаю-отдаю", стиму­лировало настоящий креативный взрыв. (См. журнал "Школьная библиотека", 2006, № 5). Этот опыт методически ценен тем, что к твор­ческому чтению ребенка подводят постепен­но, поднимая его словно по ступенькам к вер­шине культуры чтения. Участвуя в игре, дети не только вошли в пространство текста сказок Андерсена, они, как делает вывод автор про­екта, — "Бесконечное пространство открыли и в себе". Предлагая ситуации — создай сам, придумай название, дай имя и др. — библио­текари не только усиливали читательскую энергетику детей, они усиливали и мотива­цию, направленную на творчество, выходящее за рамки чтения.

Могут сказать, что творчески читать и создавать интеллектуальные продукты спо­собны только одаренные дети. Действитель­но, у одаренных детей больше раскрепоще­на творческая энергия. Мы знаем подрост­ков, удостоенных значка "Национальное достояние" и получающих персональную стипендию Президента. Еще учась в школе, они проводят исследования и создают про­екты на уровне кандидатских и докторских диссертаций. Но, говоря о творческом чте­нии как о предпосылке развития творческо­го потенциала личности, мы имеем в виду любого ребенка, кого с раннего детства ориентировали не на читательскую компетен­тность, а на развитие сердца и разума. Именно таких детей растила Россия в предшествующие века, именно в таких она нуж­дается и сегодня.

Тихомирова И.И. Творческая энергия чтения // Школьная библиотека. – 2007. - №4. - С.30-33.

 Послесловие

Глагол «читать» не терпит повелительного наклонения. Несовместимость, которую он разделяет с некоторыми другими: «любить»... «мечтать»...

Попробовать, конечно, можно. Пробуем? «Люби меня!» «Мечтай!» «Читай!» «Да читай же, паразит, кому сказано — читай!»

— Марш к себе и читай!

Результат?

Никакого.

Он уснул над книгой. Окно вдруг показалось ему выходом в какую-то заманчивую даль — туда-то он и упорхнул. Спасаясь от книги. Но спит он чутко: раскрытая книга по-прежнему лежит перед ним. Если мы украдкой заглянем в дверь, то увидим: он сидит за столом и прилежно читает. Даже если подкрасться совсем бесшумно, он услышит нас сквозь тонкую пелену дремоты.

— Ну как, нравится?

Он не ответит «нет», не совершит святотатства. Книга священна, как можно не любить читать? «Описания слишком длинные», — вот что он скажет.

Успокоенные, мы вернемся к телевизору. Возможно даже, его замечание вызовет оживленную дискуссию между нами и кем-то из наших...

— Описания кажутся ему слишком длинными. Что ж, его можно понять, мы живем в век аудио и видео, а в девятнадцатом веке писателям приходилось все подробно описывать...

— Ну и что? Все равно это не повод пропускать половину страниц!

Не надо напрягаться, он снова уснул.

Тем непостижимее для нас эта нелюбовь к чтению, если мы принадлежим к поколению, которому и семья, и все окружающие скорее старались не давать читать.

—  Да хватит тебе читать, глаза сломаешь!

— Иди лучше погуляй, погода-то какая!

— Туши свет! Поздно уже!

Да, в те времена погода всегда была слишком хороша, чтобы читать, а ночи слишком темны.

Обратите внимание, что глагол «читать», пусть с частицей «не», уже тогда употреблялся в повелительном наклонении. В этом смысле прошедшее время не отличалось от настоящего. Чтение тогда было актом протеста. Мало того что роман был открытием,   к   этому  еще   прибавлялся азарт неповиновения. Двойная роскошь! О, эти памятные часы краденого чтения под одеялом при свете карманного фонарика! Как спешила в эти ночные часы к своему Вронскому Анна Каренина! Как они любили друг друга и как это было прекрасно! Но они любили друг друга еще и наперекор запрету читать, и это было еще прекраснее! Любили наперекор отцу и матери, любили наперекор задачам по математике, наперекор уроку по литературе на завтра, наперекор уборке комнаты, любили друг друга вместо обеда, любили, не дождавшись десерта, отказывались ради своей любви от футбольного матча и похода за грибами... Они выбрали друг друга и предпочли всему на свете... Боже ты мой, вот это любовь, вот это роман! И до чего же он был короткий.

Будем справедливы: мы не сразу додумались вменить ему чтение в обязанность. Поначалу единственной нашей целью было его удовольствие. Когда он родился, первое время мы пребывали в состоянии благодати. Зачарованность новой жизнью делала нас гениальными. Ради него мы обретали дар сказителей. С самого его пробуждения к языку мы рассказывали ему всякие истории. Прежде таких способностей мы за собой не знали. Нас вдохновляла его радость. Его восхищение нас подстегивало. Для него мы не скупились на персонажей, нанизывали приключения, расставляли хитрые ловушки... Как старик Толкиен своим внукам, мы создали ему целую вселенную. На пограничье дня и ночи мы становились для него писателями.

Если мы таким талантом не обладали, если рассказывали ему чужие сказки, да и рассказывали не так уж складно — мямлили, с трудом подбирали слова, забывали имена, путались в эпизодах, приделывали к одной сказке конец другой — неважно!.. Даже если мы вообще ничего не рассказывали, просто читали вслух — мы все равно были его личным романистом, единственным в мире рассказчиком. Мы помогали ему надеть пижаму грез, прежде чем укрыться одеялом ночи. Мы были его Книгой.

Вспомните-ка эту близость, с которой, пожалуй, мало что могло сравниться.

Как мы любили нагнать на него страху — единственно ради удовольствия потом утешить его! И как он требовал от нас этого страха! Уже и тогда он видел насквозь все уловки, но хотел по переживать как следует. В общем, был настоящим читателем. Мы составляли с ним в те времена чудесную пару: он, читатель, — о, до чего искушенный! — и мы, книга, — о, до чего дружественная!

В сущности, он узнал от нас о книге все, когда сам еще не умел читать. Мы открыли ему бескрайний мир фантазий, приобщили к радости путешествий со скоростью мысли, одарили вездесущностью, освободили от неумолимого Хроноса-Времени, окунули в густонаселенное одиночество читателя... Истории, которые мы ему рассказывали, кишели братьями, сестрами, родственниками, идеальными двойниками, эскадрильями ангелов-хранителей, армиями друзей, которые брали на себя его горести — а он защищал их в их битвах с людоедами тревожным биением своего сердца. Он тоже был их ангелом-хранителем: читателем. Без него не существовал их мир. Он без них оставался замурованным в толще своего. Так ему открылся парадокс чтения: оно уводит нас от реальности, чтобы наполнить реальность смыслом.

Из этих странствий он возвращался немым. Наступало утро, все брались за другие дела. По правде говоря, мы и не старались дознаться, что же он вынес из своих странствий. И он простодушно хранил свои тайны. Свой, как говорится, особый мир. Его личные отношения с Белоснежкой или с каким-то из семи гномов были той частной жизнью, о которой не принято рассказывать. Великое наслаждение читателя — вот такое молчание о прочитанном!

В сущности, он узнал от нас о книге все.

Мы отменно разожгли его читательский аппетит.

До такой степени — вспомните-ка, вспомните! — что ему не терпелось научиться читать!                                   

Ах, какими мы были педагогами, когда и думать не думали о педагогике!

И вот теперь он — подросток, сидит, закрыв дверь, в комнате за книгой, которую не читает. Все, что манит его прочь, наплывает между ним и раскрытыми страницами, затуманивая строки. Перед ним окно, за спиной — закрытая дверь. Страница 48. Он не решается сосчитать, сколько часов добирался до этой сорок восьмой страницы. А в книжке их ровным счетом четыреста сорок шесть. Считай, пятьсот. 500 страниц! Хоть бы еще диалоги были. Ага, щаз-з! Сплошные черные строчки между узенькими полями, абзацы громоздятся один на другой, да изредка, то там, то сям, — оазис диалога — тире, которое означает, что один персонаж что-то говорит другому. Но другой не отвечает. Опять монолит на двенадцать страниц! Двенадцать страниц сплошной печати! Не продохнуть! Ну нечем же дышать, блин! Блинский фикус!

Он ругается. Как это ни прискорбно — ругается. Распротакой - сякой долбанный кирпич! Страница сорок восемь... Если б он еще хоть помнил содержание предыдущих сорока семи! Он не осмеливается даже задаваться этим вопросом — который ему неминуемо зададут. Зимние сумерки сменяются темнотой. Из недр дома до него доносятся позывные программы новостей. Еще полчасика—и обед. Удивительно плотная это штука — книга. Не врубишься. Кстати, кажется, и горит она плохо. Даже огонь не может пробиться сквозь страницы. Кислорода не хватает. Вот какие заметки он делает на полях. И заметок этих бесчисленное множество. Книга — вещь плотная, неподъемная, крепко спрессованная, в общем, кирпич на голову. Страница сорок восемь или сто сорок восемь — какая разница? Картина не меняется. Он снова видит, как шевелятся губы учителя, произнося название книги. Слышит единодушный вопрос ребят:

— Сколько страниц?                         

— Триста, может, четыреста...    (Врет...)

Оглашение назначенного срока вызывает взрыв протестов:

—  Через две недели? Четыреста (пятьсот!) страниц за две недели! Мы не успеем, месье. Нет, нам никак не успеть!

Месье в переговоры не вступает.

Книга — кирпич на голову; спрессованная вечность, материализовавшаяся скука. Вот что такое книга. «Книга». Только так он и пишет в своих сочинениях: книга, эта книга, в книге, о книге.

«В своей книге «Мысли» Паскаль говорит...»

Учитель может сколько угодно возражать красными чернилами против подобного определения, настаивая, что речь нужно вести о романе, или эссе, или сборнике новелл, или стихотворном цикле, что слово «книга» само по себе, будучи понятием всеобъемлющим, ничего не означает, что телефонный справочник — тоже книга, и словарь, и путеводитель, и альбом для марок, и гроссбух...

Все без толку, в следующем же сочинении то же слово сорвется с его пера:

«В своей книге «Госпожа Бовари» Флобер говорит...»

Потому что с точки зрения его нынешнего одиночества книга — она и есть книга. И каждая вроде тома энциклопедии, того самого, в твердом переплете, какой раньше подкладывали ему под попу, чтобы поднять до уровня семейного застолья.

Каждая книга — груз и тянет его вниз. Вот только что он уселся за стол — легко уселся: это легкость принятого решения. А уже через несколько страниц почувствовал до боли знакомую тяжесть — тяжесть книги, невыносимый груз бесплодного усилия.

Веки тяжелеют, возвещая о неизбежности крушения.

Риф страницы 48 пробил течь под ватерлинией его решимости.

Книга тянет его ко дну.

И они тонут вместе.

«Если, как то и дело говорится, мой сын, моя дочь, молодежь не любят читать - не надо винить в этом ни телевизор, ни современность, ни школу». Что с этим делать? И можно ли здесь помочь? В своей книге «Как роман» известный французский писатель и школьный преподаватель литературы Даниэль Пеннак щедро делится методами столь же простыми, сколь результативными. Пеннак превратил в заядлых читателей своих «не склонных к литературе» учеников, а его собственные книги читают и любят дети и взрослые во всем мире. Он заслуживает доверия.

Пеннак, Д. Как роман [Текст]: эссе / Даниэль Пеннак; пер. с фр.                     Н. Шаховской. - М.: Самокат, 2005.-196 с.

Список дополнительной литературы

1.  Бутенко, И.А.
    Подростки: чтение и использование компьютера / И. А. Бутенко // Социс. - 2001. - №12.-С.84-91.

2.  Как приучить ребенка к книге // Учит. газ. - 2004. - 24 фев.-С.4-5.

3.  Мосунова, Л. А.
    Чтение художественной литературы как процесс понимания смысла / Л. А. Мосунова - Библиогр.: 6 назв. // Вопросы психологии . - 2005 . - №5. - С. 66-74.

4.  Павлова, Л.
    Раннее обучение чтению: потребность, необходимость или дань моде? / Л. Павлова // Дошкольное воспитание. - 2006. - №6. - С. 91-93.

5.  Тимофеева, И. Н.
    Детское чтение в контексте времени / И. Н. Тимофеева // Школьная библиотека. - 2007.  - №3. - С. 14-18.

6.  Авербух, С.
    Книжная прививка: [причины равнодушия к чтению у детей. Чья это забота? Что читать подростку?] / С. Авербух // Труд-7. - 2007. - 31 мая. - С. 20.

7.  Кисилева, В. А.
    Некоторые аспекты формирования навыка чтения у детей с ЗПР: [готовность младших школьников с отклонениями в развитии к формированию навыка чтения, функциональный базис чтения, формирование процесса чтения] / В. А. Кисилева - Библиогр.: 8 назв. // Дефектология. - 2007. - №6. - С. 28-40.

8.  Стефановская, Н. А.
    Экзистенциальный и социальный модусы чтения в современной культуре / Н. А. Стефановская. // Социально-гуманитарные знания. - 2008. - №1. - С. 127-137. 

9.  Гриценко, З.
    Истоки и причины нечтения / З. Гриценко // Дошкольное воспитание. - 2008. - №4. - С. 33-41. 

10.                    Рождественская, Р. Л.
    Роль семейного чтения в формировании творческого читателя / Р. Л. Рождественская // Начальная школа. - 2008. - №6. - С. 25-28.

11.                    Книга и чтение в современном мире: [тема номера] // Литература. - 2008. - №18. - 16-30 сент. - С. 2-33.

12.                    Рыбкина, Е. А.
   Шаг навстречу книге, или Как приобщить ребенка к чтению / Е. А. Рыбкина // Начальная школа. - 2009. - №2. - С. - 18-21.

13.                    Чудакова, М.
    Не пропустите отрочество!: [подростковое чтение] / М. Чудакова // Литература . - 2009 . - №5. - 1-15 марта. - С. 21-24

http://www.mukbislib.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=141